Принцесса полночного бала - Страница 4

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

Отталкивая его руки, старушка склонила голову набок.

– Он тебе понадобится. И еще кое-что.

Она снова пошарила в своих лохмотьях и на сей раз извлекла на свет божий большой клубок белой шерсти и клубок поменьше – черной.

– Черная груба, но крепка, – сказала она. – Белая мягка, но тепла и крепка по-своему. Одна связывает, другая защищает. Черная – как железная цепь, белая – как лебедь, плывущий по воде. – Она силком впихнула клубки Галену в руки, и он едва не выронил шерсть и плащ. – Черная – как железо, белая – как лебедь, – повторила она, многозначительно глядя ему в лицо.

Он машинально повторил ее слова:

– Одна связывает, другая защищает. Черная – как железо, белая – как лебедь.

Старуха отвернулась и двинулась прочь, в ту сторону, откуда пришел Гален.

– Она тебе пригодится, Гален, – бросила она через плечо. – Когда окажешься во дворце, очень пригодится. Его нельзя пускать наверх.

– Кого нельзя пускать? И не собираюсь я во дворец, – в замешательстве ответил он удаляющейся спине. – Найду работу у дяди с тетей, они… – Он осекся. – Откуда ты знаешь мое имя?

– Помни, Гален, – повторила старуха. – Когда окажешься во дворце, очень пригодится.

Брук

Гален добрался до Брука спустя неделю. Город сильно напоминал армейский лагерь: снующие люди, грязь, запах дыма и лошадей и тысяча других соперничающих друг с другом ароматов. Вот только, в отличие от рядов палаток, улицы в Бруке шли не прямо, и Гален вскоре заблудился. Наконец он остановился посреди мостовой и повернулся вокруг себя, пытаясь решить, куда идти.

– Заблудился, солдатик? – Статная женщина в переднике выглянула из пекарни неподалеку и тепло улыбнулась юноше. – Хочешь булочку с глазурью?

В животе у Галена громко заурчало, и проходившая мимо девушка с корзинкой на согнутой руке хихикнула. Он взглянул на нее, а она дерзко подмигнула в ответ.

– Молчание – знак согласия, – заявила булочница, снова привлекая его внимание. – Входи, входи.

Покрасневший Гален повиновался. Ему не хотелось кричать через всю улицу, что у него нет денег на глазированную булочку, но булочница остановила его, вскинув ладонь, не успел он сделать и два шага в ее лавку.

– Я не возьму денег, даже если они у тебя есть, – заявила она, весело блеснув добрыми глазами. – Мои зятья благополучно вернулись домой две недели назад. В тот день, увидев их идущими по улице, я поклялась пригласить к себе и накормить до отвала любого солдата, что попадется мне на дороге. – Ее улыбка слегка потускнела, и она смахнула пыль с Галенова рукава. – Ведь у многих ни матери, ни жены, и некому встретить их с распростертыми объятиями, как мои дочери встретили своих мужей.

Юноша печально улыбнулся в ответ:

– Вы невероятно добры, сударыня. Меня зовут Гален Вернер.

– А я фрау Вайс, но ты можешь звать меня Зельда.

Она усадила гостя за маленький столик и принесла не только тарелку глазированных булочек, но и чашку чая с шиповником, большой кусок сырно-чесночного пирога и стакан холодного молока. Гален горячо поблагодарил ее и принялся за еду, оторвавшись только раз, чтобы встать и познакомиться с двумя дочерьми хозяйки. От улыбок у них на щеках появлялись ямочки.

– Наши мужья сразу нашли работу, – сообщила ему старшая, Ютта, между делом обслуживая покупателей. – Они чинят соборную крышу. Тебе тоже быстро что-нибудь подвернется, уверена. Нелегко пришлось, когда все трудоспособные мужчины ушли на войну.

Младшая, Кэти, фыркнула:

– Мы справлялись. Если помнишь, брешь в нашей крыше я заделала сама.

– И чуть не разбилась насмерть, возвращаясь обратно на твердую землю, – парировала Зельда, входя с подносом печенья с изюмом; три штуки она смахнула на тарелку Галена, а остальные выставила в окно лавки.

– Родные-то у тебя тут в Бруке есть? – Хозяйка снова остановилась у стола юноши. – Судя по тому, как уписываешь еду, до дома ты еще не добрался.

Устыдившись своих дурных манер, Гален проглотил остаток печенья слишком быстро и подавился. Ютта постучала его по спине, а ее младшая сестра принесла воды.

– Боюсь, что нет, – выдавил он, вновь обретя способность дышать. – У меня нет дома. И никогда не было: отец мой был солдатом, а мать – полковой прачкой. Они оба умерли. Но мама говорила, что в Бруке у нее сестра, вот ее-то я и разыскиваю.

– Надо же, – покивала вдовая молочница. – А фамилия-то как? Я в Бруке всю жизнь прожила.

– Если мама о ней не слышала, то ее не существует, – фыркнула Кэти.

Гален чуть поклонился ей.

– Тогда мне очень повезло, что вы меня заметили, сударыня. Мамина сестра вышла за Орма… Райнера Орма. Имя моей тетушки – Лизель.

У Кэти рот от удивления сложился в маленькое «о». Зельда крякнула и оглядела Галена с новым интересом.

– Понимаю.

Юношу сковало смущение. Неужели его родичи по матери пользуются широкой и притом дурной славой? Она о них совсем немного рассказывала. А вдруг они конокрады, или пьяницы, или еще что в этом роде, а он тут с гордостью произносит их имя в такой респектабельной лавке.

Ютта негромко присвистнула:

– Так Ормы твои родственники? Райнер Орм?

Кэти снова фыркнула:

– Ну, по крайней мере, мы можем точно сказать, что работа для тебя у них найдется.

И постель тоже.

– Придержи язык, девочка, – хмуро взглянула на младшую дочь Зельда и кивнула Галену. – Я знаю улицу, где живет Райнер Орм. Ютта тебя проводит. Дом довольно легко найти.

– Я тоже могу проводить, – заныла Кэти.